Эволюция - первый шаг к бессмертию (СИ) - Страница 81

Мы заглянули сквозь проем. Картина была ужасающей: стены шипели, столы и стулья плавились на глазах, с «измененных» буквально слезала кожа вместе с мышцами, они корчились от боли. Все, кто находились в комнате, превратились в скелетов через пол минуты.

— Этаж зачищен, — довольно отметил Вован. — Где костюмы для выхода наружу? — обратился он к Хорьку. Тот пальцем указал на очередную комнату. Мы оделись, взяли оружие и направились на улицу, к сторожевым вышкам. С них был лучший обзор территории по округе.

На остальных этажах мы встречали «измененных», но мало, так как большая часть из них оказалась в тоннеле, где находился бронепоезд. Хорек пошел с нами. Наконец, мы взобрались на одну из вышек. Он остался со мной и Вадимом.

— Черт, он не в курсе что произошло? — показал я пальцем на человека, сидящего у входа на камне.

— Это же Майкл, — начал свой рассказ начальник тюрьмы, — гей чертов, вы с ним встречались, когда подъезжали сюда раньше. У него достаточно экзотическая история для Титана, я всегда удивлялся, как он сюда попал.

— С его слов, — повествовал Хорек, — когда-то все, что было связано с Землей, казалось ему ненавистным. Особенно — земная мораль, диктовавшая исключительно пресные и нудные правила: ночью надо спать, днем работать, мужчина должен любить женщину, причем, только в живом виде. Но Майкл был не такой, как он сам пояснял, с самого раннего детства.

Не очень интересный рассказ начальник продолжил, но делать особо было нечего (кроме как слушать этого трепача):

— Так вот, Майкл любил посыпать мороженое красным перцем, рисовать фиолетовым фломастером на руках таинственные знаки и даже посещения белоснежного кабинета, где врач в синем халате кожаными ремнями приковывал его к холодной кушетке и, подключив к голове электрические провода, погружал в болезненное разноцветное безумие, испещренное черными полосами.

— То есть он еще и мазохист? — спросил заинтересованно Вадя.

— Его мать, связавшись со мной, говорила, что визиты к доктору за очередной порцией электрошока должны помочь, но, к сожалению, от них было мало толку. Рассказывала, что он любил вместе с соседской собакой, огромным черным волкодавом, которого отстегивал с цепи от железной будки, часто пробираться ночью на городское кладбище через сломанную решетку, они самозабвенно бродили меж могил, до смерти пугая старого сторожа-алкаша, который запирался в своем домике и судорожно крестился. Потом он отводил собаку на место, снова пристегивал карабин поводка и отправлялся домой, в кровать, смотреть до полудня странные, пугающие сны. Этот огромный волкодав был до того злобный, что хозяин подвигал ему еду и миску с водой палкой, он так и остался в памяти детства Майкла единственным другом. Их семья постоянно переезжала с места на место, родители часто скандалили, а потом отец, даже не попрощавшись, собрал вещи в небольшую сумку и отбыл на автобусе в неизвестном направлении, оставив жену с сыном в маленьком захолустном городишке практически без средств к существованию.

— Вы так много о нем знаете? — удивился я.

— Я обо всех знаю практически все, начиная с раннего детства и заканчивая их преступлениями. Тут нечем заняться, кроме как читать их бесконечные дела и выслушивать постоянные слезы родственников по видеосвязи. Так вот, через три года после исчезновения мужа его мать превратилась в законченную стерву-истеричку, а Майкл влюбился по-настоящему. Так, как это бывает один раз в жизни. Ну, это с его слов, лично я не разделяю таких наклонностей. Разумеется, предмет воздыханий пятнадцатилетнего мальчишки был столь же необычен для среднестатистического подростка. Им оказался семнадцатилетний парень весьма брутального вида, помогавший в закусочной на автомойке, а свободное время проводивший в обнимку с разными девчонками, шатаясь по улицам городка. Скорее всего, он даже не подозревал, что за ним неотступно следует весьма оригинальная тень, мечтающая оказаться на месте его кратковременных пассий хотя бы на миг. Однако Майкл хорошо понимал, что очаровать мачо ему будет также трудно, как слетать на Солнце.

— Фу, — возмущался Вадя. — Зачем вам это нужно было? Интересоваться им?

— Сначала я не понимал, почему к нему так относятся, но, изучив его историю, понял, в чем же дело.

— Ладно, — успокоил я Вадю. — Что было дальше?

— Находясь в полном отчаянии, он вырезал на щеке скрипичный ключ и залил в рану черные чернила, надеясь хоть таким образом привлечь внимание обожаемого объекта. Однако эффект получился неожиданным, но прогнозируемым. Утром мать увидела обезображенное лицо сына и сделала так, как она и поступала раньше: Майкл познакомился с особенностями местной процедуры ЭШТ. На этот раз, выйдя из клиники, он не стал заморачиваться страданиями, а подстерег мачо после окончания рабочего дня около автозаправки, оглушил сзади ударом арматуры по голове и оттащил за гаражи.

— Ой, замолчи! — взвизгнул Вадя. — Представить даже себе не могу картину происходящего дальше.

— Эй, придурки, — послышалось по радио от Вована. — Меня давно не тошнило, но сейчас, похоже, это случится, а я в костюме. Хорек, я тебе не прощу, если подобное произойдет.

— Да ладно, Вов, — успокаивал Семен. — По мне, так интересная личность. Если можно, то продолжайте.

— Так вот, вдоволь нацеловавшись с синими и безжизненными губами своего кумира, Майкл затолкал его в пластиковый мешок и закопал на заднем дворе своего дома. Теперь проблем пообщаться с любимым не возникало, а вскоре и исчезла проблема с мамашей.